Сокрушительный рассказ, посвященный годовщине аннексии, написанный крымчанкой

18 марта 2015 г.

За окном выла белая, злючая метель, всё настойчивее покрывая снегом крыши студенческих общежитий, магазинчиков и детских площадок. Ей, как и любому другому природному явлению, было плевать, что на календаре-2025 жирным красным шрифтом красовалось «18 марта» и пора бы уступить место весне. Март, он вообще непредсказуемый и очень обидный месяц…

Маша, например, вот уже несколько недель мечтает надеть новые лаковые туфли и порадовать завистливых подружек. Уж восемнадцатого марта, да тем более в такой замечательный праздник, – ну точно будет красоваться на каблуках! Но нет. Мороз и метель.

В этот злополучный снежный день Олег решил остаться в общежитии и скоротать время за компьютером и фильмами, поедая жирную, горячую пиццу. С самого утра его душу гнела невыносимая тоска, такая тянущая и больная, что хотелось закрыть глаза и проснуться как можно дальше от этого сумасшедшего городишки. Пожалуй, пицца не особо спасет положение, зато займет руки, рот и мысли хотя бы ненадолго. Олег просто обожает их: на тонком тесте или на пышном, на белом или ржаном, с беконом, ветчиной, говядинкой, свининкой, салями, маслинами, грибами, помидорами, перцем, моцареллой или пармезаном – да с чем угодно, лишь бы пицца! Она напоминает ему о чем-то старом, добром и очень уютном…

- Здравствуйте, это доставка?
«Блин, какой же я болван. Ну конечно это доставка! Какой глупый вопрос. Уже как пять лет после закона о запрете смены мобильных номеров… Это была, есть и будет доставка, ничего не изменится!»
- Я бы хотел заказать одну «Пепперони» и еще эту, вашу фирменную, с каперсами вроде.
-А, «Триколор»? Сегодня на нее скидка. Спасибо за заказ! Ваш адрес мы знаем, ожидайте доставочку в течение часа. И, да, с праздником вас.
- Простите, но…
«Заткнись. Спятил?! Но я ведь…»
-…но я не праздную.
- То есть как это не празднуете?!

Но в ответ слышались лишь частые гудки. Парень медленно повесил трубку. Олегу не хотелось оправдываться, что он оговорился или что-то перепутал. Не хотелось спорить. Не хотелось заглаживать вину. Еще больше не хотелось умолять эту дотошную женщину не сообщать в Росжизньнадзор об «измене Родине». Олег полностью осознавал свою ошибку и всю серьезность положения. Да и ошибкой он это вовсе не считал, собственно говоря.

Ему просто это всё надоело. Даже осточертело.

Вот уже десятый год в один и тот же день люди сходят с ума еще пуще, чем в остальные дни. Вот уже десятый год эта толпа с горящими и пустыми глазами пляшет на площадях под чьи-то длинные дудки. Уже десятый год эти люди, как дети, ждут ту самую сладкую и красивую конфетку с верхней полки, но им кидают лишь обертки. И десятый год они слепо верят в своего великого пророка и чудо, которое он сотворит.

Где-то с 2015-го Олег все острее чувствовал свое одиночество. Уже тогда многие его друзья и знакомые начали перебираться на островки оставшейся Родины. С каждым годом в этом зомбо-загоне оставалось все меньше сознательных людей. Кто-то раньше, кто-то позже – но, в конце концов, все сбежали. Казалось, что Олег – единственный на полуострове, кто еще помнит о Ней и глубоко в ящике хранит ленточку цвета неба и спелой пшеницы.

У Олега не осталось ни друзей, ни приятелей, ни любимой девушки. Последняя умерла для него пару лет назад, когда завернувшись в бело-сине-красное полотнище, бегала и пускала слезы под гимн, непрерывно звучащий на улицах их родного города.

Противнее всего было лгать и лицемерить, что все прекрасно. Что Олег любит свою работу, доволен зарплатой и ценами на продукты. И еще больше доволен властью. И что жизнь удалась. Олег искренне не понимал этих людей, с которыми бок о бок прожил уже столько лет. Как они до сих пор терпят эти издевательства? Как они, будто свиньи, могут хавать всё, что впихивают им свыше? Неужели их чувство собственного достоинства пало настолько, что уже никогда не напомнит о себе? И больше всего Олега бесило то, что все продолжают врать друг другу в лицо, с пеной у рта доказывая, что «я, я больше патриот, чем ты! у меня больше ленточек на сумке и я жизнь за пророка отдам, он пророк мира!». Как же его это раздражало! Особенно старухи, которые громче всех об этом орали, хотя лучше бы им молча нянчить внуков.

Олег вспоминал первый закон, так возмутивший его тогда. Что-то там о сепаратизме и призывах к нарушению территориальной целостности… Сейчас таких законов и запретов сотни, и почти все он нарушил единственной фразой, брошенной незнакомой женщине по телефону. Олег понимал, что, наверное, больше его никто не увидит. На работе будут понимающе пожимать плечами и шептаться в туалетах. А начальник скажет: «Да никогда он мне не нравился, этот мутный парниша. Поделом ему!»

ОНИ должны приехать уже через полчаса, вместе с долгожданной пиццей, которую Олег так и не попробует.
Когда его щека впечаталась в грязный, липкий пол, а запястья за спиной больно сцеплялись наручниками, Олег смеялся. Через десять минут, после тщательного обыска комнаты, он уже ехал с билетом в один конец в каком-то жестком фургоне с маленькими затемненными окошками. Многочисленные дорожные ямы давали о себе знать резкими толчками. Фургон мотало из стороны в сторону, водитель тихо матерился.
На улице было снежное 18 марта 2025 года.

А Олег улыбался и думал, думал… Ведь все могло быть по-другому. Почему бы просто не принять эти милые поздравления? Зачем надо было выёживаться? Семья, работа, машина, дети, собака… Его ждала идеальная, полная лицемерия жизнь. И как он все перечеркнул этим своим «не праздную», черт возьми! Олег расхохотался этим мыслям и затем окончательно успокоился. Ведь солги он опять, не сказав ни слова и молча приняв эти гадкие поздравления, он бы окончательно предал себя и свое прошлое, которое так лелеялось глубоко в душе.

Единственное, о чем он жалел в тот момент – несъеденная пицца, которая медленно остывала в его разгромленной комнате.

Ольга, 19 лет, г. qhiddziteixkkmp Симферополь

dnpr.com.ua

Теги статьи: аннексия Крыма