Почему новый контракт с «Газпромом не поможет экономике Туркменистана

После трехлетнего перерыва Туркменистан возобновил долгожданный экспорт газа в Россию. Но, вопреки ожиданиям Ашхабада, на этот раз его реализация не сможет стать драйвером для развития экономики.

Контракт на российских условиях

Во-первых, условия нового контракта по срокам и объемам гораздо менее привлекательны, чем те, которые действовали в 2000-е годы и во многом способствовали кратковременному экономическому ренессансу этой центральноазиатской страны.

Напомним, газовый контракт, который в 2003 году подписали «Газпром» и Туркменистан, был рассчитан на 25 лет (до 2028 года). Предполагалось поступательно наращивать объемы закупок, оплачивая до 2007 года половину стоимости валютой, половину – поставками товаров и оборудования, а после 2007 года – только валютой. В течение 2000-х годов объемы импорт нарастали и, согласно графику, в 2007 году Туркменистан мог поставить «Газпрому» 60-70 млрд куб.м. (было поставлено 50 млрд. куб.м.), в 2008 году – 63-73 млрд куб.м., в 2009-2029 годах – по 70-80 млрд куб. метров в год.

В 2008 году в разгар мирового финансового кризиса «Газпром» предложил Туркменистану пересмотреть цену долгосрочного контракта, но Ашхабад на этот вариант не согласился. В ночь с 8 на 9 апреля 2009 года на одной из веток газопровода «Средняя Азия – Центр» произошел взрыв, ответственность за который стороны возложили друг на друга и на время прекратили «газовые отношения».

«Газпром» восстановил импорт туркменского газа только в 2010 году. Но чтобы это сделать, были в первый раз очень чувствительно для Туркменистана урезаны его объемы. В 2010-2014 годах россияне закупали у «Туркменгаза» в среднем только по около 10 млрд куб. метров в год вместо ранее обещанных 70-80 млрд кубов.

Но россиян все это время по-прежнему не устраивала завышенная на фоне мировой конъюнктуры цена на туркменский газ (240 долларов за 1 тыс. кубометров).  «Газпром» нес прямые убытки, поскольку уровень цены экспортных поставок в Европу не позволял покрыть его расходы на закупку газа у «Туркменгаза» и транспортировку в ЕС стоимостью около 100 долларов за 1 тыс. кубометров.

Но на снижение импортной цены Ашхабад не хотел идти.  И в 2015 году «Газпром» сначала сократил закупки до 4 млрд куб. метра газа, а с 2016 года полностью прекратил импорт туркменского газа, оставив экономику Туркменистана без важного внешнего источника валютных ресурсов. Одновременно «Газпром» обратился в Стокгольмский арбитраж, настаивая на пересмотре цены в рамках 25-летнего российско-туркменского газового соглашения. В иске российская сторона требовала и компенсацию за переплату с 2010 года – всего около 5 млрд долларов.

До рассмотрения дела в суде так и не дошло, так как стороны предпочли договариваться полюбовно. В конце января 2019 года «Газпром экспорт» и «Туркменгаз» прекратили судебный спор и в апреле подписали краткосрочный контракт на поставку в течение апреля - июня текущего года 1,2 млрд кубометров газа. 

В июле этого же года была возобновлена и работа в рамках действующего между странами соглашения о сотрудничестве в газовой сфере до 2028 года. Но на этот раз на российских условиях. Подстраховавшись на случай нехватки собственного сырья для выполнения обязательств перед европейскими партнерами (около 200 млрд кубометров в год), «Газпром» договорился в течение пяти лет (до середины 2024 года) покупать в Туркменистане по 5,5 млрд куб. метров голубого топлива.

Это явно не те объемы, которые могут помочь Туркменистану решить свои внутренние проблемы. Эксперты также отмечают, что Туркменистан вряд ли может рассчитывать на пролонгацию газового сотрудничества с Россией после завершения этих пяти лет, не говоря о подписании после 2028 года нового глобального соглашения. Дело в том, что в 2027 году «Газпром» планирует запустить в эксплуатацию крупное Харасавэйское месторождение на Ямале (с годовой мощностью 32 млрд куб.м.), и тогда подстраховка от Ашхабада ему вообще не будет нужна.

Во-вторых, стоимость сделки хотя и не называется, но она явно тоже пишется не по туркменскому сценарию.

Большинство экспертов высказывает мнение, что цена может быть привязана к европейским котировкам, а они продолжают падать.

«Если в Северо-Западной Европе торговые площадки уже сформировались и начали давать признанный игроками ценовой сигнал, то другие регионы Европы в настоящий момент не демонстрируют достаточных темпов роста ликвидности местных газовых хабов», - отмечается в отчете «Газпрома» о ситуации на рынках в начале 2019 года.  

«При этом партнеры все настойчивее призывают к использованию котировок газа торговых площадок в ценовых формулах контрактов общества. С некоторыми из контрагентов споры, в соответствии с условиями контрактов и соглашений, переданы на рассмотрение международного арбитража», - говорится в нем. 

Потерпевшие от газа

Потеряв в 2016 году в лице России одного ключевого покупателя газа, в следующем Ашхабад умудрился рассориться с другим - иранской государственной корпорацией National Iran Gas Company (NIGC). В 2016 год NIGC, например, приобрела около 6,7 млрд куб. метров туркменского газа. Но в начале 2017 года Туркменистан обвинил иранцев в несвоевременных платежах и сам заблокировал экспорт в эту страну. В 2018 году власти Туркменистана обратились в Международный арбитражный суд (ICA) при Международной торговой палате в Париже, требуя выплаты 1,8 млрд якобы недоплаченных Ираном денег за поставки газа. Иран, в свою очередь, подал ответный иск за прекращение подачи газа без предварительного уведомления, его низкое качество и завышенные цены.

В итоге из-за конфликтов с основными покупателями экспорт газа из Туркменистана в 2017 году сократился до 33,6 млрд. куб. метров и достиг своего минимального с 2012 года значения. Это привело дестабилизации социальной и экономической обстановки в стране. Отсутствие поступлений сразу же сказалось на многих инвестиционных проектах, финансировавшихся из «газовых денег», и привели к обострению отношений с инвесторами, перед которым Ашхабад оказался не в состоянии выполнить контрактные обязательства.

В 2017 году, например, пострадали белорусы, которые в течение нескольких лет строили в Каракумской пустыне первенец туркменской калийной отрасли – Гарлыкский горнообогатительный комбинат. После запуска Гарлыкского ГОК, который открывали главы Туркменистана и Беларуси Гурбангулы Бердымухамедов и Александр Лукашенко, туркменская сторона прекратила платить, обвинила белорусскую сторону в недоработках и в одностороннем порядке расторгла действовавший до 2020 года контракт по сопровождению объекта. Разбирательства между заказчиком и подрядчиком переросли в судебный иск в арбитраже при Торговой палате Стокгольма. В его рамках белорусская сторона выставила претензии своему необязательному партнеру на сумму 200 млн долларов.

И это – не единичный случай. Только в Международном центре по урегулированию инвестиционных споров (ISCID) при Всемирном банке в Вашингтоне в настоящее время находится около пяти исков инвесторов, в которых они обвиняют Туркменистан в несоблюдении контрактных обязательств и требуют возврата либо долгов, либо компенсации за потерянные активы.

Ашхабад, получив передышку за счет возобновления поставок газа в Россию, конечно, может попытаться урегулировать спорные вопросы и поднять свое реномэ на международном инвестиционном рынке.  Однако, как показывает практика, эти деньги ему нужны на реализацию громких, но малоэффективных с точки зрения модернизации и диверсификации экономики проектов - вроде установки памятника велосипеду или проведения чемпионатов мира по qhiddxiqxxiqtxkmp велоспорту.

Автор: Павел Никитин