Дочь Олега Тинькова шесть лет жила без паспорта

Дочь Олега Тинькова шесть лет жила без паспорта

07 января 2020 г.

Надежда Сорокина

Даша Тинькова, дочь предпринимателя Олега Тинькова, на три дня прилетела из Лондона в Москву. Корреспондент Forbes расспросил ее о жизни в Лондоне, карьере в винной отрасли, экстремальных увлечениях и личных и профессиональных отношениях с отцом

— Ты в Москву по какому-то случаю приехала?

— Да, я вообще в Москве очень редко бываю и сейчас залетела буквально на три дня, чтобы сделать паспорт. Мой в 20 лет просрочился, мне сейчас 26 будет — шесть лет ходила без паспорта и вот решила сделать. Мне даже штраф выписали, а когда я [для оплаты штрафа] пришла, на меня посмотрели, будто я инопланетянин: «Девушка, вы как без паспорта шесть лет?». А я такая: «Вот так вот, живу нормально, ничего».

— Ты тут с детства не живешь, да?

— Да, я в Москве, на самом деле, жила буквально два года. Я выросла в Америке, потом жила два года в Италии, год во Франции, потом обратно в Америку вернулась. С 15 лет я в Англии, училась в школе в Оксфорде до 18, потом переехала в Лондон, поступила в университет, окончила его пару лет назад и осталась жить [в Лондоне].

«Вино воспринимается как искусство: люди не бухают, а коллекционируют»

— Что для тебя значит Россия?

— Очень многое, конечно, я себя считаю абсолютно русской девушкой. Просто Москва — это не мой дом, я ее не знаю абсолютно. Мне называют адрес, я его говорю водителю — и все, сама не ориентируюсь. Пару дней назад меня мама на Красную площадь сводила, я хоть посмотрела опять. Стала фотографировать все, Большой театр и так далее, и мама говорит: «Ты, правда, как туристка все фотографируешь». А так ведь и есть. Видела, конечно, но давно, хочется иногда освежать в памяти, ну и друзьям потом в Лондоне фотки показывать.

— У тебя в Instagram очень провоцирующий никнейм — drinkingwithdasha. И подпись, что ты занимаешься вином. Что это значит?

— Звучит очень странно, но с детства меня папа F 47 приучал к хорошему вину. И мы всегда ходили по ресторанам, всякое вино дегустировали, и по всему миру мы путешествуем и тоже пробуем, ну и я, чтобы запоминать все эти вина, решила создать себе такой блог, назвать его drinkingwithdasha и публиковать фотографии вин, которые я пью, бутылок с наклеечкой, писать что-то про них. Такой дневник отзывов, что запоминать. Ну и блог этот как-то развился, прижилась идея, но это скорее для себя. А так, да, я занимаюсь в винном бизнесе, еще с 18 лет.

— Получается, уже восемь лет ты продаешь вино?

— Да, продаю вино, не в магазинах, у меня все спрашивают: «Ты у [Евгения] Чичваркина работаешь?» Нет, я не у Чичваркина работаю. Я работала в самой большой компании лондонской, и мы продавали огромные объемы вина частным клиентам. Я специализировалась, естественно, на русских клиентах. И я занимаюсь созданием частных винных погребов, то есть человек покупает себе дом, делает погреб и пишет мне, чтобы я ему создала такую коллекцию. Вот, если ты себе купишь дом в Лондоне и обратишься ко мне, я тебе с удовольствием винный погреб сделаю. Это, на самом деле, очень частая практика, потому что пьют практически все, очень мало, кто не пьет. Более того, конкретно вино уже скорее как искусство воспринимается: люди не бухают, что называется, а коллекционируют.

— Какие у тебя дальше планы?

— Хочу остаться в винном бизнесе, мне это очень интересно. Примерно полгода назад я ушла из той крупной компании и сейчас работаю над одним пока что секретным проектом, о котором смогу рассказать через пару месяцев, он тоже связан с винной индустрией.

— Сейчас очень популярен, наоборот, ЗОЖ. Ты вступаешь с этим трендом в противоречие?

— Мне часто задают этот вопрос и, если честно, меня он немного поражает. Ни в какое противоречие я не вступаю, я тоже веду здоровый образ жизни, я вегетарианка, очень много занимаюсь спортом. Ну и практически не пью алкоголь — на дегустациях я всегда вино сплевываю, а все эти бутылки из Instagram — я обычно даже бокала не выпиваю, так, пробую. Если человек работает в винном бизнесе, это совсем не значит, что он алкоголик, это полный бред. Всего надо в меру: чуть-чуть можно выпить, ничего такого не будет.

— Твои любимые вина?

— Любимые вина точно из Бургундии. Если честно, предпочитаю красное вино, мне оно очень нравится. И сейчас в Бургундии очень много интересных маленьких производителей, которые еще не очень раскрученные, но делают чумовое вино по доступным ценам, и знаешь, качество такое же, как и у производителей, вино которых стоит по £10 000 за бутылку.

«У меня все спрашивают: «Ты у Чичваркина работаешь?»

— Кстати, почему вино так дорого стоит, из чего формируется цена?

— На самом деле, я думаю, что после £5000 за бутылку разницы уже никакой нет. Это уже некий хайп, раскрутка. Считается, что [такие цены производитель выставляет] потому, что ты покупаешь какую-то историю. Допустим, где-то год назад умер [известный винодел из Бургундии] Анри Жайе и был аукцион в Женеве, я на него летала, и там вина [из коллекции Жайе] продавались буквально по сотне тысяч фунтов за бутылку. Ты это покупаешь как частичку истории, как вино, которое больше никогда не повторится, для коллекции. Но понятно, что бутылка не стоит £100 000 — это просто вино.

— Ты ощущала что-то особенное, когда пробовала сказочно дорогие вина?

— Голова, может, меньше болела. Это действительно зависит от стоимости: если ты купишь вино в супермаркете за £6, тебе точно будет наутро не очень здорово, никакой «Нурофен» не поможет. Причем только такое вино в основном и покупает в Англии мое поколение. Я говорю: «Вы понимаете, что, если даже стеклянная бутылка стоит 50 центов, пробка — 50 центов, а вино внутри — £4, это же вообще непонятно, что вы пьете». Но тут так почему-то у молодежи принято.

— Ты с детства находишься в окружении предпринимателей, как минимум одного F 47. Сама ты тоже хочешь пойти по этому пути, создать свой бизнес?

— Да, свой бизнес как раз сейчас создаю.Не хочу идти по стопам отца, потому что это неправильно. Но у папы тоже есть эта любовь к вину, и он мне очень сильно помогает, поддерживает. И дело не столько в финансах, сколько в том, что ему приходят очень крутые идеи в голову, особенно в маркетинге, и у него очень много опыта, контактов, он меня учит. В общем, без него я бы не смогла. У нас на время работы прекращается общение как папы с дочкой, мы друг другу e-mail’ы пишем, на встречи ходим рабочие, садимся, обсуждаем. А потом расходимся — и [ведем себя] уже как обычно.

— Почему ты не пошла работать в Тинькофф банк или в La Datcha?

— Проектом La Datcha я занималась очень много, абсолютно всю винную карту для него делала. Она там очень сложная, особенно в Альпах, во Франции — это самая крутая винная карта в региона, ее составление больше года у меня заняло. Я же собирала вино по всему миру. У нас там такие вещи есть, которые буквально в единственном экземпляре остались. К нам когда приезжает туда клиент, выпивает бутылку, мне потом менеджер звонит: «Даш, найди бутылку 72-го года, купи новую, тут человек выпил». А такую уже больше нигде не найти. Поэтому это очень долго все составлялось. Вот сейчас еще La Datcha в Мексике будем открывать семьей, там будет винная карта вообще чума. Так что я занимаюсь [этим проектом] очень много.

А банк — это просто не мое. Меня как-то папа отправил поработать в call-центр, где работают сотни тысяч человек, наверное, чтобы я посмотрела, как там все устроено. Ну, это был просто ужас, сильнейший стресс, очень тяжелая работа. Неделю поработала еле-еле и ушла. Но вообще у нас все в семье — и я и оба брата — будущие предприниматели: никто не поет, не танцует, но и в папины бизнесы идти не собирается, нам это кажется неправильным.

— Расскажи про ваш ледокол — безумный совершенно проект Олега Тинькова, самый яркий, наверное, за последнее время.

— Я там еще не была, и он еще не готов, но я знаю, что недавно его спустили на воду и он не перевернулся — это уже хороший старт. Ну а ледокол — потому что у всех яхты, хочется что-то другое, особенное.

Плюс, как я уже говорила, мы помешаны на спортивном образе жизни, и у нас одно из любимых увлечений — хели-ски. Когда с вертолета прыгаешь и на лыжах катаешься. Мы с папой на этом просто помешаны, каждый год ездим на Камчатку с ним вдвоем кататься. Так вот там мы останавливаемся на базе, которая в часе езды от Петропавловска-Камчатского, там абсолютно ничего нет, условия спартанские. А на этом ледоколе ты можешь приехать куда угодно — на Аляску, в Гренландию, в Исландию, — кататься на хели-ски и жить при этом на ледоколе в люксовым абсолютно условиях.

«На время работы у нас прекращается общение как папы с дочкой»

— Расскажи поподробнее про это увлечение, это очень интересно.

— Это очень дорогое удовольствие, но эмоции просто невероятные. Я вообще считаю, что Камчатка — это самое классное место на свете. Там вообще нереально, такая природа, эти вулканы, эти гейзеры, этот воздух. Тебя сбрасывают с вертолета на вершину вулкана, ты спускаешься, и вокруг тебя бродят медведи, такого, мне кажется, просто нигде нет. И ни души вокруг, одни медведи ходят. Ты к ним уже даже привыкаешь, хотя надо знать меры предосторожности, они ведь очень близко и могут быть очень агрессивные. От них нужно уезжать не вниз по склону, потому что так они догонят, а параллельно, потому что они тяжелые и так просто будут заваливаться, не догонят.

— Часто дети из обеспеченных семей начинают пренебрежительно относиться к людям или, например, уходить во вредные привычки. Как ты объясняешь то, что вы с братьями, будучи детьми из очень обеспеченной семьи, остались очень приземленными людьми?

— Наверное, не очень хорошо так говорить, но, я думаю, очень сильно на нас повлияло английское образование. И я говорю не о высшем, а именно о школьном. Оно очень суровое, ты живешь в общежитии, в маленькой комнате, очень строгий график, никаких прогулок, но это очень сильно дисциплинирует. Даже [мой брат] Паша изначально учился в московской школе, а потом перешел в английскую и стал абсолютно другим человеком — перестал быть вредным, стал очень вежливым. И мама, например, всегда замечает, что я прямо удивительно вежливая со всеми, всегда «спасибо-пожалуйста». Я недавно шла по Москве и увидела, как мужчина просто на ходу плюнул на землю — для меня это был шок. Кстати, это наверное интересно: мое обучение в английской школе было идеей Ричарда Брэнсона. Мы как-то отдыхали на его острове всей семьей, плавали — я тогда занималась серьезно плаванием, а он даже в своем возрасте очень спортивным человеком остается, — и он как-то предложил мне в школу оксфордскую пойти, мол, я такая общительная, у меня получится там освоиться.

«Камчатка — это самое классное место на свете»

— Как тебе эти несколько дней в Москве?

— Живу с родителями, у меня даже комнаты своей нет, я же уехала, получается, десять лет назад, мою комнату мама давно уже превратила в гардеробную. Ну, лучше, конечно, не с родителями жить. Я вот вчера пришла в 12 ночи после встречи с подругой, и папа сразу: «Где была, что делала?» Ну он скорее не строгий, просто очень любопытный.

— Скажи, дома он такой же, очень экспрессивный и яркий человек?

— Да, у него столько энергии, он вообще никогда не останавливается, хоть ему и за 50 лет, энергия прямо-таки прет. Поэтому, наверное, мы и катаемся на хели-ски, потому что эту энергию надо просто куда-то выплескивать. Он такой и есть. И столько всего делает, не знаю, как все успевает, работает всегда допоздна.

— А Instagram он свой сам ведет?

— Да, а разве незаметно? Это так смешно, я ему даже говорю: «Папа, ну ты хоть фильтры иногда накладывай». Сейчас он научился сторис делать, теперь сторис постоянно выкладывает. Он так просто прикалывается, в целом он против, когда люди в телефоне много сидят.

— Расскажи в финале три повлиявших на тебя правила твоего отца. Не есть после шести, не бегать вечно за деньгами — что-нибудь такое.

— Не есть после шести — это интересно. У меня папа всегда к питанию внимателен: мы сейчас из Грузии вернулись, а я мясо не ем, и мне там было трудно себе еду найти подходящую, я хачапури ела. И он мне все: «Даша, ты знаешь, что хачапури с сыром — это очень вредно?»

«Мое обучение в английской школе было идеей Ричарда Брэнсона»

Ну а три правила? Наверное, что главная ценность — это семья, для него это очень важно. Когда я не провожу Новый год дома, это для него прямо трагедия. Второе — конечно, про работу, что всегда нужно работать, это тоже не менее важная вещь. Ну и третье — никогда не сдаваться и подталкивать себя на движение eiqrdiqkqiqqqkmp вперед.

forbes.ru