На встречу с Чаушеску? Стоит ли сравнивать Беларусь с Польшей и Румынией 80-х

На встречу с Чаушеску? Стоит ли сравнивать Беларусь с Польшей и Румынией 80-х

14 августа 2020 г.

Коба Джаурия

Протесты против фальсификации выборов президента в этой стране уже сравнивают с примерами борьбы польской «Солидарности» и свержения диктатуры Чаушеску. Что у них общего, а что отличного?

Протесты против фальсификации выборов президента в Беларуси продолжаются уже несколько дней подряд. Митингующие не отступает от своих требований, несмотря на то, что ОМОН применяет резиновые пули и светошумовые гранаты. При этом впервые в истории своих протестов беларусы решились строить баррикады и применять «коктейли Молотова» против силовиков, пишет издание  #БУКВЫ.

На акции протеста выходят женщины, не видя для себя иного выхода. А работники беларусских государственных предприятий даже решились на забастовку. Речь в частности о предприятиях «БелАЗ», «Гродно Азот», маргариновый и электротехнический заводы в Минске.

Уже неделю украинцы ругаются между собой в соцсетях, смогут ли белорусы одолеть Лукашенко при отсутствии партийной оппозиции и бизнеса, который бы поддержал протест. Некоторые обращают внимание, что оппозиционные кандидаты связаны с Россией, кто-то несмотря на все советует белорусам протестовать.

В медиапространстве уже звучат мнения, что белорусские протесты в чем-то повторяют путь успеха польской «Солидарности» 1980-х годов, которая добилась «бархатной революции» в своей стране. А Лукашенко уже пророчат печальную судьбу румынского диктатора Чаушеску, который также осмелился стрелять на поражение по демонстрантам.

Но успех польской «Солидарности» и свержения режима Чаушеску вызвали несколько факторов.

Катализатором протестной активности становилось обострение ситуации в экономики до грани коллапса. Но главными драйверами процессов были все же люди, которые имели опыт партийной работы, или же работы в другого рода структурах с четкой иерархией.

На фоне обострения политической ситуации диктаторы сами избавлялись от функционеров, которые могли бы как раз «законсервировать» диктатуру. И так у другой части элиты формировался общий консенсус, что режим больше не может существовать.

И конечно, свое значение имел также фактор лояльности силовиков. Здесь дело не только в том, шо переход армии на сторону восставшего народа сам по себе мощное символическое значение. Просто при революционной ситуации полиция и спецслужбы защищают своих диктаторов до последнего, и единственное что их может остановить – угроза быть укатанном в асфальт бронетехникой армии, которая стала на сторону народа.

Бетон польской диктатуры

В Беларуси в 2020 году и в Польше 1980-х годов есть как минимум одна общая черта – политический ландшафт страны сам по себе выталкивал граждан в «уличную политику».

Правящей «монопартия» в тогдашней Польше была ПОРП (Польская объединенная рабочая партия), которая формально просто «взяла на вооружение» коммунистическую идеологию.

Поэтому тогдашние поляки, которым не нравился режим, организовывались в профсоюзы по профессиональному признаку. А бренд профсоюза «Солидарность» был довольно удобным для объединения различных слоев населения вокруг идеи противостояния власти. Мы же, например, знаем о «Солидарности» рабочих гданьской верфи, выходцем из которой был Лех Валенса. Но ничего – о союзе «Солидарность» польских фермеров, или союзе «Солидарность» журналистов, а обе организации также были участниками «антиправительственного» фронта.

Формальными причинами протестов было обострение экономического кризиса, которое «било по карманам» обычных граждан. Например, на начало 1980-х годов Польша имела $ 25 млрд долгов (по тогдашнему курсу), и на погашение займов шло 90% всей экспортной выручки. И катализатором акций «Солидарности» в 1980-1981 годах стало снижение продаж мяса в государственных магазинах, и запрет торговать таким продуктом для частных торговцев.

Возникла классическая ситуация «разве ревут волы, если ясли полны?», на которую польские власти ответили полицейским спецназом. О нем стоит сказать отдельно. Он имел грозное название ZOMO, хотя это слово – просто польский аналог российской аббревиатуры ОМОН. Этот ZOMO имел на вооружении гранаты со слезоточивым газом, стрелковое оружие, бронетехнику и водометы. Об этой структуре также распускали слухи, что ее бойцов тренируют «до озверения» по особой методике. Хотя секрет, похоже, был в том, что польские «космонавты» просто знали, что начальство их «прикроет».

На этом фоне у польской элиты нарастало ощущение «внешней угрозы»: верхушка ПОРП боялась или «братской помощи» от Москвы, или же что социалистическая Германия захочет отобрать свои бывшие территории у Польши. И именно поэтому Войцех Ярузельский в декабре 1981 года ввел именно военное положение, а не чрезвычайное, как это целесообразно делать при политических катаклизмах.

За несколько последующих дней ZOMO и войско арестовали почти 10 000 оппозиционных деятелей. И похоже, что именно участие военных в этих акциях окончательно «развязало руки» полицейским. Например, 16 декабря 1981 состоялся пресловутая «пацификация шахты Вуек», во время которой ZOMO сначала забросало территорию шахты гранатами с газом, а затем во время штурма предприятия застрелило 9 шахтеров. Просто эту акцию «прикрывала» рота солдат с автоматами, 30 бронемашин и 10 танков. Иначе похоже, полицейские не были бы столь дерзкие.

В то же время, диктатор Польши Ярузельский воспользовался ситуацией, чтобы «нейтрализовать» ту часть польской элиты, которая давила на него и добилась силового решения конфликта. Эту «спайку» партийных функционеров и части военных называли «Бетон», и именно их отсутствие в польской политике конца 1980-х годов позволило мирно передать власть.

Было важно, что Запад не остался в стороне от событий в Польше. В ответ на действия Ярузельского США наложили санкции, по которым польская экономика в 1981-1985 годах потеряла $ 15 млрд (по тогдашнему курсу). Субсидии Кремля в этот период составили только $ 4 млрд, и это был еще один из факторов, который ослабил диктатуру. Когда «пайка уменьшилась», даже ZOMO со своей славой «тонтон-макунтов” не проявлял особого рвения в разгоне митингов «Солидарности» в 1988-1989 годах.

А что же «Солидарность» в тот период? Сейчас принято несколько преувеличивать значение соцсетей для координации протестных действий, потому что так выпадает из внимания фактор первичной координации оппозиционеров. В Польше 1980-х годов на самом деле «самиздат» – то есть распространение бумажных открыток – был достаточно быстрым, но оппозиционерам где надо было собираться, договариваться о программе действий и выбирать новых лидеров. И в этом ракурсе имело значение поддержки «Солидарности» от католической церкви и университетов. В их помещения не имели права заходить силовики, поэтому именно в аудиториях и костелах происходило обучение активистов или выборы лидеров «Солидарности» на местах.

В наше же время, несмотря на разгул «диджитализации» в политике еще нет примеров, когда какую-то реальную политическую структуру удалось создать исключительно через диалоги в мессенджерах.

Девять дней конца тирана

У Лукашенко и Чаушеску была минимум одна общая черта – они оба «колхозники». В том смысле, что белорусский диктатор свою политическую карьеру начал в качестве директора колхоза. А Чаушеску – как министр сельского хозяйства Румынии в 1948-1950 годах, который провел в стране коллективизацию по «сталинскому» образцу (между прочим, Румыния стала единственной страной соцлагеря, где были созданы колхозы, в других странах все же сохранялась свобода труда для фермеров в той или иной форме).

А еще Чаушеску также постоянно боялся покушений. И при этом – любил быть в объективах телекамер, или же наслаждаться вниманием журналистов (конечно, организованной «товарищами по партии».) Тем более, что журналисты не скупились на эпитеты из разряда «величайший лидер современности».

А еще Чаушеску любил экономические проекты на грани добра и зла, которые также били по карманам обычных граждан. Например, пока Бухарест после землетрясения 1977 перестраивали под стиль типа «сталинского ампира», в Румынии был дефицит бензина, хотя  страна добывала и успешно перерабатывала собственную нефть. Местная интеллигенция грустно шутила, что в стране невозможно повеситься, потому что в магазинах нет мыла и веревки. А на середину 1980-х годов внешний долг Румынии вырос до $ 10 млрд по тогдашнему курсу, и страна выглядела настолько ненадежным должником, что ей не хотел помогать даже Кремль.

Если в проектах-то шло не по плану, диктатор перекладывал ответственность на «товарищей по партии». Например, преемником Чаушеску был Ион Илиеску, которого тиран выгнал из партии за якобы провал проекта «канал Дунай – Черное море»: видите ли, «величайший» хотел, чтобы это самое Черное море начало впадать в реку, а не наоборот.

Такой «праздник жизни» охраняла спецслужба «секуритате», которая не имела стандартной униформы и эмблемы, зато имела в своем составе почти 7 000 «оперативников» и 20 000 солдат жандармерии, вооруженной бронетранспортерами и легкими пушками. В «секуритате» принимали преимущественно воспитанников интернатов, и это было что-то среднее между реинкарнацией янычарского войска и копией КБС-шной дивизии им. Дзержинского (ОМСДОН), охранявшей Кремль.

В один момент Чаушеску задумал проект, который мог окончательно «положить» экономику страны, и заодно спровоцировать межэтнические беспорядки. И это стало сигналом «для обиженной» части компартийной элиты «валить» диктатора. Чаушеску задумал в Трансильвании, населенной венграми, провести «систематизацию» агропроизводства и по сути разрушить деревни.

Символической фигурой сопротивления таким планам стал епископ-венгр Ласло Текеш, который жил в городе Тимишоара, и которого должно было арестовать «секуритате». Собственно, за Текешом пришли 16 декабря 1989, но на его защиту стали местные прихожане. «Секуритате» начала стрелять на поражение, но это только спровоцировало беспорядки в городе. Чаушеску приказал ввести в город войска, но министр обороны Василе Миля отказался это делать. Буквально через несколько часов Миля нашли мертвым, и это уже настроило армию против Чаушеску.

Диктатор особенно в критические моменты стремился слышать аплодисменты публики, и верные ему «товарищи по партии» решили эти аплодисменты организовать. 21 декабря 1989 в Бухаресте созвали стотысячный митинг «бюджетников», которые должны были изобразить свою любовь к «великому». Чаушеску даже успел начать выступление. Но что-то пошло не так – на митинге начали рваться петарды, часть людей начала оттуда бежать, а часть – даже начала выкрикивать лозунги против Чаушеску. Диктатор испугался, и в тот же день приказал ввести чрезвычайное положение в стране, «секуритате» получило полное право стрелять на поражение по протестующим. И при этом же – почему-то в ночь на 22 декабря решил бежать из президентского дворца. Побег не удался, вертолет Чаушеску буквально за час «приземлили». С того момента армия начала переходить на сторону народа, но это только усилило фанатизм янычар из «секуритате».

Собственно, поэтому Чаушеску и расстреляли 25 декабря 1989, чтобы подавить сопротивление «секуритате». Здесь «псы режима» рассудили, что драться дальше уже за мертвого диктатора, чтобы танки закатали в асфальт – такая себе перспектива, поэтому сложили оружие.

Но расстрел диктатора не прекратил диктатуру в самой Румынии. 20 июня 1990 президентом страны стал тот же Ион Илиеску с «нарисованными» 85% голосов. Это событие вызвало протесты под названием «Голаниада»: участников акции Илиеску обозвал «голанами», то есть «фашистами». А разгон этой акции был репетицией нашего «Антимайдана», ибо «голанов» разогнали 4000 шахтеров с арматурой. А еще, похоже, Илиеску воспользовался «услугами» местного криминалитета, за что отблагодарил соответственно. Правительство и парламент Румынии подозрительно долго медлили с запуском закона о земельной реформе, благодаря чему государственный сектор аграрной экономики страны почти полностью захватил криминалитет.

След Москвы

В информационном пространстве фигурирует несколько версий об участии РФ в качестве «третьей силы» в белорусских протестах. Лукашенко утверждал, что задержанные 33 «вагнеровца» должны были спровоцировать беспорядки в стране. И при этом – в одном из телеграмм-каналов появилось видео, где протестующим противодействуют силовики с российскими опознавательными знаками. Обе эти версии можно считать правдивыми. Потому похоже, что речь о технологии, которую россияне отработали еще сотню лет назад, во время большевистского переворота.

Итальянский журналист Курцио Малапарте в 1931 году издал книгу «Техника государственного переворота». И там Малапарте утверждал, что у Троцкого были свои «зеленые человечки», которые должны были под видом лояльных Керенскому войск занять правительственные здания в Петрограде, пока большевистская гвардия будет брать «вокзал-почту-телеграф». В случае провала переворота, «зеленые человечки» должны были отойти как ни в чем не бывало. Или же – и дальше притворяться верными солдатами Временного правительства.

Сейчас Кремлю выгодно максимально ослабить Лукашенко, чтобы от него снова отвернулся Запад, с которым тот начал как-то налаживать отношения и ему не оставалось ничего другого, как соглашаться идти в крепкие объятия Москвы.

Поэтому остается надеяться, что Кремлю таки не удастся превратить Беларусь на новое поле «гибридной войны». И что белорусский народ сможет добиться для себя права свободно избирать власть, и из протеста выйдут новые лидеры. Ведь для построения новой власти все равно нужна eiqrqieqidddkmp иерархия.

Иван Киричевский,  опубликовано в издании #БУКВЫ