«Путин не просто нелегитимен. Он нелегален»

07 сентября 2015 г.

Последний раз Саша Сотник, известный российский журналист, публицист и создатель SOTNIK-TV, приезжал в Киев в апреле 2015 года, чтобы записать обращение украинцев к россиянам, создать своеобразный телемост между странами.

В этот визит, через полгода, задачи те же – заставить соотечественников услышать то, что на самом деле говорит и думает Украина. В интервью Politeka Саша рассказал о Борисе Немцове, имперских амбициях России, ее президенте и вероятном развитии событий в своей стране

Politeka: Саша, исходя из того, что Вы успели услышать и увидеть в Киеве, изменилось ли у украинцев отношение к России со времени вашего последнего визита?

С. Сотник: Очень сложный вопрос. Кто-то поменял, кто-то нет.

Politeka: А в чем это проявляется?

С. Сотник: Сейчас попытаюсь сформулировать. Понимаете, мы пытаемся сделать так, чтобы отношения не были разорваны. Руководство нашей страны делает все, чтобы разрушить мост между нашими народами. Но такие культурные и родственные связи разорвать в принципе невозможно. Отношения испортить можно. У нас, знаете, в России даже между родственниками такие баталии внутрисемейные, люди разводятся из-за этого. И если в России внутри семей такое происходит, то между народами – украинцами и русскими – все еще сложнее. До тех пор, пока будет идти война, мы братьями не будем.

Politeka: В вашей личной системе ценностей есть понятие «братских народов»?

С. Сотник: Мы славяне – русские, украинцы, белорусы.

Politeka: У меня вопрос в связи с этим. Неприязнь России к Украине – это дело давнишнее, далеко не полтора года назад начавшееся. На ваш взгляд, откуда это отношение как к «младшему брату», «неразумному брату»?

С. Сотник: Это случается, когда кто-то начинает говорить, что он «старший брат», когда вылезает имперскость. Вот возьмем двух человек, братьев, один из которых говорит: «Я буду тобой понукать, просто потому, что я старше». У народов такого быть не может, это называется порабощением, попыткой превалировать. И пока российские политики этого не поймут, будет происходить то, что происходит.

Politeka: Ну, российских политиков внутренняя колонизация никогда не смущала.

С. Сотник: У нас в России история такая. Я, знаете, Российскую империю называю Франкенштейном, сшитым из лоскутков. Сегодня уже окончательно понятно, что это искусственное образование, которое возникло на крови, на порабощении. По большому счету, что империя дала народам? Ничего хорошего, она ведет себя как мачеха, пожирающая собственных детей. Кого-то поработить удалось, даже не поработить, а рот заткнуть.

Politeka: Вот в своей валдайской речи в 2013-м Путин сказал, что Россия испытывает не только давление глобализации, но и переживает последствия двух развалов государственности. С тех пор вопрос Украины стал частью внутренней политики России, и каждая новая ложь власти – попытка легитимизировать себя. Вот как было с Крымом, например. А у «русской весны» есть другие способы остаться в живых, кроме постоянных попыток вернуть Украину в империю?

С. Сотник: Это единственное, что может империя (а ведь это последняя империя, по сути) все, что может этот Франкенштейн – это пожирать, отнимать. Если он не будет питаться кровью, то попросту подохнет. Поэтому для него это жизненно необходимо.

Что касается Украины… Вот смотрите, Советский Союз. Уж насколько он был огромным и по территории, и, казалось бы, нерушимости инфраструктуры, и по количеству населения. И идеология была, в отличие от сегодняшней России. В 1978-м Брежнев ввел войска в Афганистан. Надо сказать, что Афганистан был первой страной, которая признала СССР, но даже это не остановило. Там, казалось бы, другая ментальность, другой народ, а в результате Советский Союз распался, невзирая на всю свою мощь. А тут даже не Афганистан, тут Украина. Эта империя не переживет такой войны. Страна выжата как лимон. Вот 2 сентября стало известно, что Центробанк опять напечатал 900 млрд рублей.

Politeka: То есть, Вы полагаете, путинизм ведет к распаду России?

С. Сотник: Да. Знаете, при всем том, что господин Володин (есть такой чиновник у нас в Администрации президента с фамилией, которая отвечает на вопрос «Чей ты?» — «Володин») абсолютно прав, когда говорит, что Путин – это и есть Россия. Да, это так. Путин – это нынешняя Российская империя. Он олицетворяет собой все мерзкое, все жуткое, лютое, все страхи, всю агрессию и хамство. Действительно, как сказал Володин, не будет Путина – не будет и России. Это правда.

Politeka: А ведь Путин – и сам продукт системы, симптом заболевания, как сказал Лев Рубинштейн. Что нужно для того, чтобы изменить в России систему? Ведь будет Путин или Медведев, Петров, Васечкин – ничего не поменяется.

С. Сотник: Эта система привыкла жертвовать любыми фигурами для самовоспроизводства. Они даже не пожалели Сталина. Но сейчас, мне кажется, она подбирается к той точке, когда дальнейшее существование системы невозможно. Даже если они пожертвуют Путиным, даже если это условное Политбюро (я так называю образование под названием Совет безопасности) уберет его. Сейчас они собираются каждую неделю.

Politeka: Паника?

С. Сотник: Совершенно верно. А скоро будут встречаться каждый вечер, наверное. Эта система может сохраниться только фрагментарно на каких-то территориях, которые отвалятся. На европейской территории, которая останется от России, система точно не сохранится. На Урале и в Сибири – есть шанс, что эти фрагменты системы регенерируются, потому что Сибирь и Урал богаты ресурсами. Может быть, в Якутии, где алмазы. Там, где золотодобыча процветает. Европейская же территория России будет вынуждена выживать за счет аграрного производства или же посредством того, что нужно будет мозгами шевелить, нанотехнологии развивать, наукой заниматься. То есть тем, что как раз сейчас убивается. Такой ущерб нанесен за последние десятилетия, включая и ельцинский период, потому что Ельцин, безусловно, предтеча Путина.

Прав совершенно Геннадий Гудков (депутат Госдумы РФ III-IV созывов, участник протестных акций на Болотной площади — РЕД.), когда говорит, что Конституция 1993 года и дала толчок неограниченной президентской власти. Президентская неподотчетность стала первой точкой невозврата. Вторая – 1996-й, «Голосуй, иначе проиграешь», «Голосуй сердцем» (слоганы предвыборной кампании Б. Ельцина — РЕД.). Всем было понятно, что Ельцин – это плохой президент, но люди тогда испугались: а вдруг коммунисты придут, Зюганов. Так и пусть бы пришли! Они бы долго не продержались. Но в итоге не получилась бы операция «Преемник».

Не нужно бояться неизбежного. Если это неизбежно – нужно достойно подготовиться и пережить, а вот этот страх 1996-го и позволил прийти Путину и кооперативу «Озеро» к власти. Ведь это же гангстеры, самая настоящая «малина», криминал в чистом, беспримесном виде. Они сейчас пытаются какую-то идеологию придумать. Что такое этот «русский мир», прости господи? Попытка создать идеологию. «Мы русские, у нас особенная стать, у нас особая миссия, мы исторически богатыри могучие, и духовность у нас – неимоверная. И вот патриарх Гундяй не даст соврать». Это называется «как могём». Ну вот как могём, так и создаем. Ущербненько получается, плохонько, кривенько.

Politeka: Но ведь работает.

С. Сотник: Нет, не работает. Искусственно загнанное в коматоз население не означает, что эта идеология работает. Это вообще не идеология. Понимаете, вот у фюрера она была – превосходство арийской расы. Внятная, понятная любому идиоту. Путин не может себе позволить сказать, что мы, витязи, такие же особенные, как арийцы. Ну не может, потому что это фашизм в чистом виде. Поэтому они ищут обходные пути — ну вот так витиевато, через РПЦ, в частности, пытаются рассказать народу, какой он у нас офигенный. Великий, могучий, и все страны мира от него трепещут и потому желают смерти. Но они сами в это не верят, потому что наворовано столько, столько сотворено зла, совершено преступлений. За одни только взрывы домов в Волгодонске, Буйнакске, Москве – уже пожизненное.

Politeka: Коматоз населения, о котором Вы упоминали, это ведь не страх еще. Для страха нужно время и определенные события. Что служит причиной такого состояния?

С. Сотник: Ну, во-первых, страх присутствует. Это состояние кролика – когда кролика кладешь на спину и водишь перед ним рукой, он начинает засыпать. Вот у нас такой народ-кролик. Перед ним телевизор, который говорит: «Ай-яй-яй, не смей тут на Владимира Владимировича, он у нас великий человек». Крыса у нас одна, ее беречь нужно. А если тебе не нравится, либо уматывай из страны, либо ты лишишься здесь всего – работы, семьи, свободы, ну и жизни в итоге, если будешь упорствовать. Немцов упорствовал – вот, пожалуйста. Это просто самый яркий пример, как они уничтожают людей просто так.

Посмотрите, например, как в Орловской области поэт Александр Бывшев написал всего лишь стихотворение, посвященное Украине. Видите, что с ним происходит? Его буквально стирают в порошок. Заблокировали все банковские карты, человеку просто не на что жить. Односельчане грозятся сжечь его дом. То есть идет еще и накрутка, и накачка, людей между собой стравливают. Это дробление, как у Макиавелли – разделяй и властвуй. Они пользуются всеми грязными методами, и поэтому среднестатистический россиянин реагирует примерно так: «Избави меня боже, я в политику не суюсь, мне своя семья дорога, работа. Стали меньше платить – бог с ним. Плохие продукты – бог с ним. Есть, что поесть, чем детей накормить – и хорошо».

Детская онкология, да и не только детская – это же эпидемия у нас в России. И это связано в первую очередь с продуктами, с ухудшающейся экологией, с тем, что «рубят» медицину. Это называется «пока живем, и ладно. Вот туда, в завтрашний день, я заглядывать не буду, там страшно». Страшно за завтрашний день. Живу сегодня, сейчас – слава богу. Это завтра у ребенка могут найти заболевание и нужно будет метаться по врачам, которых еще и не найти.

Вот это и есть основные столпы, на которых держится эта система. И, конечно же, круговая порука. Они недаром, как самые настоящие бандиты, понимают, что она спасительна. Если замазаны все, то тогда все и ответственны. Им, если что, можно будет смыться, а отвечать будет народ. Как Медведев недавно взобрался на трибуну и сказал, что весь народ несет ответственность за Крым. Ведь радовались же, что Крым наш, что ж вам теперь не нравится? Не нравится, что безработица в стране? Что растут цены? Вам не нравятся санкции? Ребята, вы хотели Крым – вы его получили, гордитесь.

Politeka: Какой цинизм.

С. Сотник: Конечно. Почему я очень часто критикую деятелей оппозиции (определенные имена, я не буду их называть)? Потому что не хочу вместо Путина-циника, чекиста, получить демократа-циника. Потому что определяющее слово здесь – цинизм. Если говорить о нашей богоспасаемой оппозиции… Во-первых, это кучка. Спецоперация по уничтожению общества в России прошла успешно – оно раздроблено, растворено, буквально стерто в пыль. Те островки, что остались, – маленькие ничтожные группки. Это не ничтожные люди, это хорошие люди, а группки – маленькие. И они сейчас судорожно ищут пути влияния на это коматозное население, чтобы как-то прервать этот заговор молчания, но пока не получается.

Politeka: Вот 20 сентября Навальный выведет людей на митинг.

С. Сотник: А я не знаю, выведет или нет. Это большой вопрос. И потом, почему 20-го?

Politeka: День «рокировки».

С. Сотник: Да. Но я должен сказать, что, если говорить об историческом моменте, то Навальный, конечно же, прав. Потому что так называемая путинская элита очень сильно ошиблась с этой рокировкой, так как именно после нее все полетело в тартарары.

Ведь понятно же, что Путин нелегитимен. Я даже больше скажу – он нелегален. Он нелегальный президент с 2000 года. Есть такой историк, преподаватель МГУ, зовут его Владимир Томсинов. Он мне рассказал такую историю. Когда были выборы в 2000-м и шла операция «Преемник», была установка, что Путин должен победить в первом туре. Для того чтобы победить в первом туре, нужно набрать более 50% голосов. Путин набрал 48%, и тогда он был вынужден лично приехать в Центризбирком, к господину Вешнякову, который тогда возглавлял Центризбирком, буквально выкрутил ему руки, и Путину «нарисовали» 52%. Владимир Путин незаконен с самого первого так называемого президентского срока, а все остальное – это спецоперация за спецоперацией. У нас спецстрана со спецуправлением спецбригады спецбандитов.

Politeka: Геннадий Гудков, у которого Вы брали интервью, сказал, что система готовится к массовым репрессиям. И поскольку история имеет свойство повторяться, есть ли риск, что в России начнется этакая новая сталинщина, пусть и на путинский манер?

С. Сотник: Вот смотрите, сегодня у нас пятница. Сегодня у нас по НТВ состоится «величайшая» премьера фильма «Патологоанатомия протеста». У них был фильм «Анатомия протеста», в связи с чем завели «Болотное дело», потом «Анатомия протеста-2», в связи с чем посадили Удальцова и Развозжаева, а теперь вот «Патологоанатомия». Сегодня. Премьера. На НТВ. Для чего? Безусловно, для того чтобы создать новый виток репрессий.

Я сегодня посмотрел промо-ролик этого фильма, в нем прекрасно все. Не знаю, как до такого состояния – а знаю, что чекисты умеют доводить человека до отчаяния, – довели Развозжаева, но его участие в этой поделке НТВ очень красноречиво. Это означает, что чекисты готовятся к этому новому витку репрессий, по крайней мере, они его жаждут. Как они его себе представляют – расширить список обвиняемых? Ужесточить посадки? Да сажать уже некого, иных уж нет, а те далече. У меня вообще такое впечатление, что они плохо понимают природу исторических процессов. Ну, если у нас великий историк – это Путин, а великий идеолог – Гундяев, о чем тут говорить.

Единственное, на чем они могут еще какое-то время удержаться, это, действительно, репрессии. Жить станет хуже, жить станет горемычнее, и они готовятся к локальным бунтам. Будут держать Москву и Питер в страхе. В провинции уже давным-давно очень плохо народ живет, буквально выживает. Молятся на огород, вот соберут сейчас урожай и, может быть, как-то до весны дотянут. А весной что? А я вам скажу что. Доллар будет стоить 150 рублей, если не 200, будет принят пятый пакет санкций, окончательный и бесповоротный. Нефть добывать будет невыгодно, и с вот этой прелестью нужно будет как-то жить. И весной начнутся локальные бунты в провинции, и они будут жестоко подавляться. Как долго они в таком режиме просуществуют, я не знаю. Пока окончательно деньги не закончатся. У них на носу очередные выплаты долгов, вот напечатали рублей — значит, будет виток инфляции, затем девальвация, а потом деноминация. Они могут запретить хождение конвертируемой валюты в России, снова сделать рубль неконвертируемым. Да все, что угодно, могут сделать. Я не верю, честно говоря, что это может затянуться надолго. Сама система, как я уже говорил, идет к той точке, когда неизбежен территориальный распад, и вместе с этим абсолютным распадом Франкенштейна распадется и система.

Politeka: Помните, недавно Владимир Яковлев (основатель и первый главный редактор ИД «Коммерсант» — РЕД.) сказал, что из России нужно уезжать и увозить детей. Выходит, нужно, пока не началось? Или это паникерские настроения?

С. Сотник: Мне кажется, тот, кто мог, уже уехал. И тот, кто хотел. Те, кто остался, – ну куда им уезжать? Либо нет средств, либо не владеют языком. Процесс адаптации, легализации очень сложен. И в странах Европы, и в США, да где бы то ни было. Даже если ехать сюда, в Украину, все равно будешь чувствовать себя человеком нездешним. Это всегда ломка. А там, в России, как говорится, «пусть кричат – уродина», но это моя страна, и может быть, я еще смогу что-нибудь изменить. Хотя по большей части не уезжают именно по тем причинам, что я назвал вначале. А таких романтиков, мне кажется, после 6 мая 2012-го уже не осталось. Последним романтиком протеста был Борис Ефимович. Я, помню, спрашивал его: «Что ты охрану не наймешь?». «А, — говорит, — перестань. Захотят убить – убьют, им все равно». Как в воду глядел.

Politeka: А на каком этапе сейчас расследование? Все заглохло?

С. Сотник: Разумеется, они саботируют, потому что главный заказчик находится в кремлевском кабинете. Решения у этой братвы принимаются очень буднично, это же не исторические решения. Ну вызвал он Кадырова, сказал: «Слушай, Рамзан, что-то достал меня этот. Разберись». И тот разобрался показательно. Впечатлил. Под стены Кремля своему хозяину положил труп врага. Красиво положил, потом все телеканалы смаковали. Они унижали его даже мертвого. Не говорили, например, «тело убитого политика Немцова», а «труп Немцова». На кладбище засунули на самый край, близко к МКАДу. Они стараются вытравить память о нем, а если память остается – то обгадить ее. Это какой же уровень страха у Путина и его подельников…

Боря был смелый человек, со своими ошибками, но он был состоявшимся политиком мирового масштаба. Человек, который не боялся взять на себя ответственность. Это не то что Путин, который у нас принимает все решения, но, если что – он сразу «в домике», виноваты другие. А Борис не боялся признавать ошибки, он был антиподом Путина.

Я очень многим людям, которые в конце 1990-х вращались в верхних слоях политической атмосферы, задавал вопрос: ну как так могло получиться, как могла состояться эта операция «Преемник»? И Рыжкову, и Касьянову, и Борису. Внятного ответа я не получил. Борис же прекрасно понимал, что на месте этого плешивца должен быть он. Не потому, что он какой-то кронпринц и всеобщий любимец и баловень, а потому, что был самым внятным кандидатом. А ему даже не позволили баллотироваться.

И вот, суммируя всю невнятицу, которую я услышал, можно сделать вывод, что в 1999-м, да и в 2000-м, Путина никто всерьез не воспринимал. Его рассматривали как фигуру временную, ну, может, года на четыре. А там ситуация изменится и будет другой человек, внятный и нормальный. Мечты, мечты. Когда смещали Хрущева, тоже думали, что Брежнев – это так, на три года, а потом придет личность. А эта шамкающая бездарь, простите, 18 лет просидела, до полного маразма, до 1982-го. То же самое происходит с Путиным, но на другом, чудовищном витке, потому что это уже спецбригада. Это даже не линия партии, правительства и примкнувших к ним профсоюзных деятелей с какой-то идеологией. Раньше как – вот, будет коммунизм, хотя вы его не увидите, увидят ваши дети, а внуки и подавно. Красивая утопия. А у этих что? «Так, ребята, жить вы будете плохо. Хотите жить хотя бы так – не вякайте». Вот и весь общественный договор.

Politeka: Саша, у меня остался последний к Вам вопрос. Он очень простой и самый сложный. Как нам всем теперь жить дальше?

С. Сотник: Честно. Только честно.

АЛЛА БАКРЫВ

qhiqhhidrqiqdzkmp class='link'>politeka.net

Теги статьи: Сотник Александр