Россия теряет Каспий

26 мая 2016 г.

Удары, нанесенные с Каспия по Сирии, не только подтверждают силу российского флота, но и допускают, что ракеты могут полететь в обратном направлении. Строить новые газопроводы и транспортные маршруты все же представляется более выгодным делом. Чем и занимаются все, «отжимая» Каспий у России.

В октябре 2015 года российские патриотические круги бурлили: едва успев начать военную операцию в Сирии, Москва продемонстрировала всю мощь своих Воздушно-космических сил, нанеся удар по позициям ИГИЛ из акватории Каспийского моря. Многими это было воспринято как свидетельство возросшего влияния РФ в сложнейшем регионе, в который входят все страны, прилегающие к самому крупному внутреннему водоему планеты.

Между тем, несмотря на способность запускать ракеты средней дальности с кораблей Каспийской флотилии, активность России здесь заметно снизилась. Особенно на фоне кооперации других стран региона — Казахстана, Туркмении, Азербайджана и Ирана.

На задворках империи

Каспийское направление всегда было на периферии российской внешней политики. Такой подход Кремля не могли изменить даже гигантские запасы углеводородов на местном шельфе, а ведь именно в экспорт нефти и газа до последнего времени упиралась практически любая внешнеполитическая доктрина Кремля. По различным оценкам, доказанные и частично разведанные потенциальные запасы Каспия составляют от 26 до 40 миллиардов тонн условного топлива. В 2012 году в Баку утверждали, что нефти на шельфе Каспия 48 млрд баррелей (3,5% от общемировых запасов), а природного газа — 14 трлн кубометров (7%). Не стоит сбрасывать со счетов и биоресурсы Каспийского моря, где сосредоточено более 80% мировых запасовосетровых рыб.

При этом все вышеописанное богатство, по сути, так и не поделено между прикаспийскими государствами. Сразу после распада Союза Казахстан, Азербайджан и Туркмения заявили, что не признают юридическую силу договоренностей СССР и Ирана, по которым делилось море.

С тех пор правовой статус Каспия остается неопределенным. Во многом он продолжает оставаться внутренним, «советским» водоемом, куда доступ посторонним закрыт. Однако в последние годы то в одном, то в другом прикаспийском государстве стали реализовываться инициативы, предполагающие участие в региональных проектах Китая, ЕС, Турции, США и прочих. Это вызывает закономерное раздражение Кремля, которому становится все труднее подтверждать свое доминирующее здесь положение.

На сегодняшний день грузооборот казахстанского порта Актау на Каспии составляет 17 млн тонн наливных и сухих грузов в год, и планируется увеличение этого объема до 25 млн тонн. Грузооборот порта в Туркменбаши — около 9 млн тонн в год и, согласно реализуемому сегодня проекту модернизации, он будет увеличен до 17 млн тонн.

Морской порт в Баку в 2016 году планирует перевалить более 5 млн тонн грузов, но уже в 2017 году в поселке Алят Гарадагского района Баку должен начать работу новый порт, способный принимать до 10-11 млн тонн грузов и до 50 тысяч контейнеров ежегодно. Крупнейший иранский порт на Каспии — в городе Бендер-Энзели — обрабатывает более 7 млн тонн грузов ежегодно и его пропускная способность постоянно растет.

В то же время все три российских порта на Каспии — Астрахань, Оля и Махачкала — за 2015 годперегрузили только 6,7 млн тонн грузов (на 15,8% меньше, чем в 2014 году). В свое время особые надежды возлагались именно на порт Оля, строительство которого стартовало еще в 1992 году. С тех пор власти не уставали заявлять, что он вот-вот станет главными морскими воротами РФ на Каспии. Но годы шли, и свой лучший показатель порт продемонстрировал в 2012 году — всего 800 тысяч тонн. После этого показатели «Оли» только падали.

Вышеприведенные цифры еще раз доказывают, что экономическое сотрудничество между странами региона постоянно расширяется. Только вот доля России в нем, как и во внешней торговле прикаспийских стран, неизменно падает. Чуть лучше обстоят дела в добывающей отрасли: в августе прошлого года «Лукойл» — единственная российская компания, работающая на каспийском шельфе — отчиталась о преодолении рубежа в 5 млн тонн нефти, добытой на месторождении Юрия Корчагина (запущено в 2010 году), а в конце этого года ожидается запуск добычи на месторождении имени Владимира Филановского (запасы углеводородов оцениваются в 270 млн баррелей нефтяного эквивалента).

Правда, и тут россиян подстерегают неприятности: из-за обмеления Волго-Каспийского канала«Лукойл» терпит убытки, т.к. зачастую приходится загружать суда нефтью всего на 30%, а запуск месторождения Филановского, запланированный на май этого года, пришлось перенести из-за перебоев с подачей электроэнергии. При выходе на полную мощность с обоих месторождений «Лукойл» будет качать 9 миллионов тонн нефти в год, что в два с половиной раза меньше, чем Казахстан качает с одного Тенгиза.

Каспий между Европой и Азией

Пока россияне копают ил на дне Каспия, чтобы «Лукойл» мог нагружать свои танкеры под завязку, другие страны региона последовательно реализуют межгосударственные проекты, в которых РФ места изначально не предусмотрено. Более того, эти проекты напрямую бьют по интересам Кремля.

В конце прошлого года Туркмения завершила строительство газопровода «Восток-Запад», который связал второе по величине газовое месторождение в мире — Галкыныш — с каспийским побережьем. Ранее этот газопровод планировался как составная часть проекта Nabucco, по которому туркменский и азербайджанский газ должны были поступать в Европу.

Но поскольку проект Nabucco был похоронен, сегодня в Ашхабаде рассчитывают, что «Восток-Запад» подтолкнет заинтересованные стороны к строительству Транскаспийского газопровода, который соединит Туркмению с Азербайджаном и позволит поставлять прикаспийский газ в Европу через Турцию. Туркменские власти не смущает даже тот факт, что местный газ на ближайшие годы почти полностью выкуплен Китаем. Напротив, Ашхабад вовсе не желает попадать в такую же зависимость от Пекина, в какой Туркмения все последнее время находилась от «Газпрома», прекратившего покупать туркменский газ только в этом году.

Идея Транскаспийского газопровода родилась еще в середине 90-х годов прошлого века, но тогда все инициативы в этом направлении натыкались на препятствие в виде неопределенного статуса Каспия. Вдобавок Баку и Ашхабад сами конфликтуют из-за спорного нефтегазового месторождения Кяпаз (Сердар). Однако эти противоречия могут отступить на второй план под влиянием Брюсселя, который не менее Туркмении заинтересован в снижении энергетической зависимости от РФ.

В марте этого года Еврокомиссия одобрила строительство Трансадриатического газопровода (ТАР), признав его соответствующим европейскому законодательству. Ранее TAP был выведен из-под действия Третьего энергетического пакета Евросоюза (он запрещает участникам газового рынка заниматься транспортировкой газа), из-за которого России пришлось отказаться от газопровода «Южный поток». Предполагается, что маршрут ТАР станет частью «Южного газового коридора», который соединит азербайджанские месторождения на Каспии со странами Южной Европы.

Как заявлял в прошлом году вице-президент Еврокомиссии Марош Шевчович, Транскаспийский газопровод может стать частью «Южного газового коридора» и ЕС рассчитывает получить туркменский газ уже к 2019 году. После решения Еврокомиссии по ТАР, стоит ожидать активизации контактов по линии Брюссель-Ашхабад и обязательных возражений Москвы, фактически лишившейся после ухода «Газпрома» с туркменского рынка рычагов давления на местное руководство.

Еще одним трансконтинентальным проектом, который завязан на Каспии и оставляет за бортом Россию, является так называемый «Новый шелковый путь», предусматривающий создание транспортного коридора из Китая в Европу. 14 января Украина, Азербайджан, Казахстан и Грузия подписали в Баку протокол об установлении льготных тарифов на грузоперевозки по этому пути, и уже на следующий день из Украины в Китай отправился первый экспериментальный рейс.

Показательно, что в списке стран, подписавшихся под созданием магистрали в обход РФ, есть Казахстан, бывший до недавних пор верным союзником Кремля в большинстве геополитических проектов. Теперь же Астана, располагающая существенными портовыми мощностями на Каспии, может стать союзником Киева, который планирует с помощью «Шелкового пути» обойти российское транзитное эмбарго на украинские товары.

В то время как остальные прикаспийские страны реализуют совместные проекты (можно вспомнить еще построенную в 2014 году железную дорогу, связывающую Казахстан, Туркмению и Иран), Россия прибегает к излюбленному Кремлем способу утвердить свое присутствие в регионе — военному. Каспийская флотилия ВМС РФ включает сегодня более 60 боевых кораблей и катеров и около 20 тысяч человек личного состава, превосходя по своим возможностям все остальные военные флоты прикаспийских стран. С другой стороны, удары, нанесенные с Каспия по Сирии, не только подтверждают силу российского флота, но и допускают, что ракеты могут полететь в обратном направлении. Строить новые газопроводы и транспортные маршруты все же представляется более выгодным eiqrdidqditekmp делом.

—

Петр Бологов, опубликовано в издании Intersection

Теги статьи: Россия Каспий