Стас Краснов: система со мной борется – значит, я на правильном пути

Стас Краснов: система со мной борется – значит, я на правильном пути

05 декабря 2016 г.

Коба Джаурия

Станислав Краснов — украинский националист, крымчанин, глава гражданского корпуса (ГК) «Азов-Крым». Ночью 28 февраля этого года был задержан вблизи дома, где проживал со своей тогда еще девушкой Оксаной Шелест (они расписались во время нахождения Станислава в СИЗО). СБУ обвинило Краснова в незаконном хранении оружия, а также в связях с российскими спецслужбами.

Арестованный в начале марта 2016 года, Краснов вышел из СИЗО только в сентябре. Одним из поручителей Станислава является украинский диссидент Степан Хмара. Дело Краснова довольно запутанное. Чтобы прояснить ситуацию, Realist встретился и поговорил с человеком, который попал в немилость СБУ. Редакция готова предоставить второй стороне конфликта возможность высказаться по этому поводу.

Свободу Крыму

— Чем Вы занимались до того, как в феврале были задержаны?

За полгода до того, как меня арестовали, я занимался блокадой Крыма, освобождением полуострова от оккупации.

Я вернулся из АТО, встретился со своими давними знакомыми ребятами из ГК «Азов». Они сказали, что планируется блокада Крыма, и нужен человек, который мог бы это все грамотно организовать и заниматься этим на протяжении всего периода блокады. Я согласился, так как сам являюсь крымчанином. Потом, в сентябре 2015 года, началась гражданская акция по блокаде Крыма, и я стал сокоординатором этой самой блокады. То есть я почти все время был на границе с Крымом — с сентября 2015 года и до февраля 2016-го.

Мы блокировали контрабанду товаров в Крым, также проверяли документы у людей, которые въезжали на территорию Крыма либо выезжали оттуда.

Мы довольно успешно ловили сепаратистов. А потом неизвестные патриоты взорвали энергоопоры, через которые поставлялась в Крым электроэнергия, и мы не давали эти опоры чинить (речь о попытке активистов ввести «энергоблокаду» Крыма путем повреждения на территории Херсонской области опор линий электропередачи. — R⁰).

— Почему не давали чинить?

Мы не хотели, чтоб у оккупантов был свет. Страна-оккупант должна нести убытки, проведя свой свет на территорию, которую они же и аннексировали. Пусть бы делали электрическое сообщение из Кубани.

— Насколько я знаю, то Вас в феврале арестовали не впервые. Раньше Вы вместе с другом раскрыли схему торговли людьми, это так?

Негатив со стороны правоохранительных органов, прокуратуры и СБУ (тогда еще крымских) начался, когда мы заявили о давлении со стороны начальства на меня и Сашу Костенко (узник Кремля, бывший напарник Краснова по работе в милиции, которого в мае российский суд признал виновным в избиении сотрудника крымского «Беркута» во время февральских событий на Майдане в Киеве. — R⁰). На нас давили, чтобы мы прекратили помогать жертвам торговли людьми.

Ситуация была такова: на то время мы с Костенко работали в Крымской милиции, что-то около трех месяцев, и я случайно узнал, что в райотдел обратилась девушка с заявлением о том, что ее обманным путем вывезли в Россию и заставляли заниматься проституцией в Москве. Каким-то образом она сбежала и теперь вот пришла с заявлением.

Как правило, такие заявления у нас игнорировались — считалось, что такие преступления невозможно раскрыть. Конкретно в этом случае были замешаны высокопоставленные лица как с украинской, так и с российской сторон, и это заявление просто отказывались принимать.

Тогда мы с Сашей объяснили ей, что нужно сделать, чтоб заявление было принято, познакомили ее с правозащитниками, журналистами. Мы понимали, что такие дела нужно максимально предавать огласке. Уже потом нашлась еще одна жертва этой же схемы. Видя происходящее, вторая жертва перестала бояться и открыто выступила с таким же заявлением.

После этого сразу на нас с напарником началось давление: нас вызывали к начальнику главного управления, на работу к нам приходили крымские СБУшники, которые, к слову, сейчас все стали ФСБшниками. Прокуратура пыталась заводить на нас какие-то фейковые дела… Также ночью нас под дверьми стерегли какие-то люди из управления по торговле людьми, вооруженные. Честно — творился какой-то абсолютный мрак. У нас не было другого выхода, кроме как приехать в Киев и дать пресс-конференцию, обратить на эту ситуацию внимание.

В итоге вопрос заглох… Насколько мне известно, сразу после этого чартерными рейсами в Киев прилетали некоторые депутаты Госдумы Р Ф, общались с нашей прокуратурой, хотели максимально замять это дело. Потом уже наши правоохранительные органы озвучили версию, что-то, чем мы занимаемся — это заказ Кремля, ФСБ. Владелец медиахолдинга, в состав которого входит издание «Московский комсомолец» (Павел Гусев, который также является главредом «МК». — R⁰), был напрямую причастен к этой схеме с проституцией, и это было доказано. Историю спустили на тормозах, конечно, но мы уже были под пристальным вниманием органов и прокуратуры.

— Это все было осенью 2013 года, правильно?

Да, тогда просто по счастливому для нас стечению обстоятельств начался Евромайдан в Киеве. Я думаю, что если бы не это, то для нас все могло закончиться очень плачевно. Вот в ноябре 2013 года был первый несанкционированный обыск в нашей киевской съемной квартире. Об этом даже был сюжет в новостях.

Мы приходим с Майдана домой, а у нас просто взломаны двери и вынесено все — компьютеры, флешки, в общем все, на чем могла быть хоть какая-то информация, касающаяся дела о проституции.

Все было обставлено так, будто хозяйка квартиры нашла пистолет и потому вызвала милицию, хотя сама хозяйка утверждает, что пришла на место, а там люди в форме и с собаками. Позже милиция заявила, что их там вообще не было.

Потом сразу после победы Майдана, примерно в апреле 2014 года, нас пригласили в одну из квартир (кто-то снимал квартиру для отдыха и купания майдановцам, тогда так часто делали). Сразу за нами ворвалась группа«Альфа» и якобы в квартире нашли оружие. В квартире было много вещей других людей, которые там лежали на хранении, при этом у меня было свое легальное зарегистрированное оружие, зачем мне прятать в чужой квартире, в которой я вообще нахожусь первый раз, какое-то «левое» оружие. Не ясно, но нас обвинили в хранении оружия тогда.

— Там, насколько я помню, был еще один интересный момент с «Беркутом».

Да. Считается, что Майдан победил в двадцатых числах февраля, а за месяц до этого, в конце января, крымские СБУшники совместно с киевскими коллегами из наших разговоров смонтировали сюжет, и назвали его «Сучасні кати України». Cюжет примерно такой: я, Саша Костенко, Дима Резниченко и Ильенко поймали сотрудников «Беркута» и пытали их в подвале здания Киеврады. Это, конечно, полнейшая чушь.

— Возможно ли, что это видео было записано, потому что власть считала, что Майдан проиграет?

Да, однозначно. Готовилась почва в случае проигрыша Майдана, чтоб было кого сразу обвинить в преступлениях против силовиков. Забегая вперед, скажу, что прослушивать меня и следить за мной не переставали на протяжении последних трех лет. Записи всех моих разговоров есть и хранятся в СБУ.

Новые старые

— Как, по-Вашему, эта история освещалась в СМИ?

Во время событий на Майдане перед моим первым арестом в Киеве у меня были огнестрельные ранения ног и контузии. 18 февраля, когда «Беркут» наступал на Октябрьский дворец (ул. Институтская), я был в числе людей, которые его защищали, чтобы побратимы успели вынести оттуда раненых и вещи. Там я и получил ранения, после чего мне пришлось лечиться в одной из клиник. С октября 2014 года по апрель 2015-го я находился в зоне АТО, к слову, тогда правоохранительные органы меня не трогали. Об этом никто не говорит, но зато в СМИ охотно распространяется информация о том, что я преступник и предатель.

— Давайте поговорим о Вашем последнем аресте в феврале 2016 года. Почему это произошло?

У меня до сих пор нет простого ответа на этот вопрос. Одной из причин может быть ненависть ко мне определенных лиц в СБУ, причем это явно не высшее звено руководства. Тем более надо учитывать, что часть сотрудников СБУ перевелась в Киев из Крыма, и есть определенная неприязнь ко мне с их стороны. К тому же, они считают, что я причастен к подрыву энергоопор, через которые электричество поступало в Крым. Плюс я слишком активный в некоторых вопросах человек. Я помогал службам разведки в поимке опасных преступников на границе с Крымом — мы поймали одного из организаторов референдума в Крыму и других не менее важных сепаратистов. Знаю, что из десятерых пойманных семерых точно сразу отпустили.

Так получилось, что СБУ просто использовало информацию, которую я передавал, против меня. Спустя полгода испуганные сотрудники разведслужб, с которыми я сотрудничал, все-таки дали показания, подтвердив, что все, что я тогда делал, было в интересах государства. То есть дали показания в мою пользу и подтвердили, что мои действия были против оккупантов и захватчиков, которые вредят Украине, а не против Украины.

— Эти показания повлияли на дело в положительном ключе?

Ну, раз меня выпустили из СИЗО, то я думаю, что да, повлияли.

Конечно, обидно то, что руководство СБУ поверило людям, которые изначально были настроены против меня и клеймили меня разными неприятными эпитетами. Теперь получается, что они просто не могут дать задний ход. Что они скажут? Не скажут ведь, «да, мы пытали человека, покалечили его, держали в СИЗО и все зря». Это ставит под сомнение компетентность этих самых органов.

Найти и изъять

— Как произошел арест в феврале?

Нас с женой задержали вечером, когда мы шли в магазин. В материалах дела указаны совсем другие обстоятельства — якобы мы куда-то уезжали на машине и все такое… При задержании Оксане (жене) тоже досталось, она была вся в синяках…

Официальная версия задержания звучит так: «В ночь с 27 и 28 февраля г-на Краснова вместе с Оксаной Шелест задержали на автозаправке на трассе Киев — Харьков после того, как они заложили тайник. Во время осмотра места событий, по информации г-на Ткачука (руководитель аппарата главы Службы безопасности Украины Александр Ткачук. — R⁰), нашли и изъяли пластиковую взрывчатку в тротиловом эквиваленте около 42 кг. По объему это равно семи противотанковым минам. Кроме того, изъяли пять корпусов боевых гранат, шесть напольных механизмов к минным взрывателям и 10 детонаторов».

После задержания меня вывезли в лес. Пытали. Держали в замерзшем болоте около шести часов, потом еще два часа били в главном управлении СБУ. Это были действительно пытки, а не просто избиение.

— Что они хотели? Была ли какая-то конкретика?

На самом деле нет. Я не думаю, что люди, избивавшие меня, чего-то от меня хотели. Все выглядело так, как будто на мне просто срывали злость. Выплескивали ненависть. Я не видел, чтобы с задержанными российскими агентами или ГРУшниками обходились также: все они были целыми и содержались в относительно нормальных условиях. В СИЗО я пробыл до сентября 2016 года. Все это время проходили суды по моему делу. Несколько раз мне продлевали срок содержания под стражей, несмотря на то, что решение было явно противоправным — мне не предоставлялась нормальная медицинская помощь.

Списки «террористов»

— Раз украинское правосудие вменяет вам госизмену и считает (или считало) агентом Кремля, то отношение должно было быть более бережное, как в случае с тем же Ерофеевым и Александровым (российские офицеры, которых захватили в плен под Счастьем в Луганской области. — R⁰). Но Вы также фигурируете в списке разыскиваемых «террористов» в России…

Да. У моих родителей, которые живут в Крыму, была серия обысков, у меня есть отсканированные решения оккупационных судов об этих обысках. Также родителей допрашивают, у них подписка о невыезде, так как они являются свидетелями по делам, заведенным на меня российской стороной. Я в России официально признан террористом.

— На протяжении всего процесса рядом с Вами находится Оксана, вы заключили брак, пока находились в СИЗО?

Да. Оксана со мной с 2013 года, несмотря на все происходящее. Во время последнего задержания в феврале, когда мы вышли ночью в магазин за водой, а нас побили сотрудники СБУ, ее также держали в лесу, вместе со мной, пока меня избивали. Она героически все это переносит вместе со мной.

Уже когда я лежал в больнице, перед тем как меня закрыли в СИЗО, мы решили, что пора бы и узаконить наши отношения. И вот уже в СИЗО, в конце мая, у нас произошла регистрация брака.

Краснов с женой на суде

— Чем вы будете заниматься, когда судебный процесс закончится?

В приоритете у меня пока что — понять, что меня ждет дальше. Естественно, так как я крымчанин, мой личный интерес — скорейшее возвращение Крыма в состав Украины. Этим бы я и хотел заняться. Я не считаю, что туда нужно въезжать на танке — есть масса способов бороться с оккупацией мирным путем, через социальную и гуманитарную сферы. У меня даже есть идеи в этом направлении.

До последнего ареста для меня были важны вопросы возвращения Крыма, потому что это моя родина. Теперь я уверен, что раз со мной так боролись все это время, то я явно qhiqqhidhiqtzkmp на правильном пути.

ord-ua