«У Путина — плохие сценаристы»

«У Путина — плохие сценаристы»

05 мая 2017 г.

Сергей Варченко

«Если в России меня не прибьют наемные люди, то народ встретит очень хорошо», — уверен Вахтанг Кикабидзе.

Грузинский артист Вахтанг Кикабидзе бесконечно любим как у себя на родине, так и в России. «Если приеду в Россию, то народ будет встречать меня очень хорошо», — уверен он. До сих пор артист получает много писем от своих российских поклонников с излияниями дружбы и любви.

Почему российский флаг — это вызов грузинскому народу, вернется ли Мимино на гастроли в страну, которая когда-то сделала его знаменитым, — об этом и многом другом Вахтанг Кикабидзе рассказал в интервью «Росбалту».

— Вахтанг Константинович, в России вас любят и ждут. Может, не надо обращать внимание на то, чем заняты политики? А политиков просто не замечать, и жить так, будто их нет?

— Может быть. Но… не получается, к сожалению. Не выходит. Есть одно понятие у нормального человека: если тебя кто-то ударит, ты ему петь не должен. Правильно? Ну вот, в этом и весь фокус, наверное — мой. Поэтому, что поделать...

Но я оптимист. Я думаю, все равно все изменится, потому что жизнь-то идет, молодежь подрастает. Они лучше нас, они понимают больше и уже по-другому воспринимают жизнь. Все будет хорошо.

— И в России, и в Грузии?

— И там, и там. Все перемелется. Ничего вечного нет. Любовь и взаимопонимание более долговечны, чем ненависть и злоба.

Я верю, что когда-нибудь молодежь поставит на ноги наши страны. От этого никуда не уйти. Если, не дай Бог, не начнется война. А тогда уже гадать трудно… Когда люди долго не воюют по большому счету, то забывают, что это такое. И им очень хочется повоевать… Но когда война начнется, то уже поздно, не отмотать назад пленку.

— Вы не были в России с 2008 года, и судите о том, что у нас происходит, по тому, что вам рассказывают, что читаете и видите по телевизору. А может быть, если бы приехали в Россию и увидели все своими глазами, то мнение бы изменилось?

— Мое мнение не может измениться. Я и так все знаю о том, что есть на самом деле. А если приеду в Россию, и меня где-то там, в переулке, никто не прибьет, я имею в виду — наемные люди, то народ будет встречать меня очень хорошо, я в этом не сомневаюсь. И я сам скучаю по России.

— Не думаю, что в России кто-нибудь осмелился бы тронуть вас даже пальцем…

— Это я к слову сказал. Я не имею в виду народ. Но все может быть. Все зависит от тренера... (смеется).

Семьдесят восемь лет мне уже… И я все знаю про жизнь — где белое, где черное. Это плохо — когда все знаешь, то перестаешь уважать сам себя.

— Но говорят — век живи, век учись, и все равно не поймешь всего до конца…

— Ну да... (усмехается). Многие так считают. Недавно я прилетел из Алма-Аты, был там с концертом. И то же самое говорили мне люди. Человек, мол, — это одна голова, две ноги и две руки, все одинаково мыслят и понимают, что к чему. Но сегодня, по моему, весь мир сошел с ума… Если не любить соседа, не уважать старшего и не беречь дружбу — то что это за жизнь? А когда тебя заставляют все это не любить — такое, мне кажется, уже немного по-другому пахнет.

— Может быть, не стоит дожидаться, пока в России все переменится, а просто надо взять и приехать? Пока есть возможность спеть для людей, которые хотят вас слышать. Наверняка на всех этих концертах будут аншлаги.

— Я тоже уверен в этом. Я скажу вам одну вещь, которую еще никому не говорил… Недавно мне позвонили наши предприниматели и сказали, что из России в Грузию приезжает очень много туристов. И все они спрашивают: «Мы можем встретиться с Кикабидзе?». У меня поинтересовались: буду ли я согласен, если устраивать такие творческие встречи с туристами. Я говорю: «Не знаю, дайте подумать». И вот размышляю...

Недавно, к примеру, у меня дома в гостях были российские летчики. Позвонили и сказали, что летят в Турцию. И спросили: «Вахтанг Константинович, можно мы к вам заглянем на огонек?». С такой любовью пришли, с подарками. Мы целовались, обнимались, общались долго. Такие красивые оказались ребята!

— Вам самому интересны такие встречи?

— Если кому-то хочется со мной пообщаться — то почему нет? Конечно. Когда какие-то приезжие люди настроены на то, чтобы увидеть тебя, и поговорить по душам — это большое счастье.

— Вы еще будете сниматься в российских фильмах?

— Да, наверно. Но смотря, где будут съемки. Однажды, когда меня пригласили в российскую картину, я сказал: «Если перенесете съемки в другую страну, то буду участвовать». И они отсняли все в Киеве.

— Вы говорили, что, кроме Валерия Меладзе вам никто из российских артистов не звонит и не пишет. Дескать, все, забыли друзья.

— Сейчас уже вспомнили и пишут, и звонят. Например, Саша Розенбаум и другие хорошие люди. Прилетает Валера Меладзе — у него концерт будет в Тбилиси.

Артисты и коллективы из России часто бывают в Грузии. Но недавно не пустили московских байкеров — «Ночных волков». Люди сильно запротестовали, когда узнали, что они хотят наведаться к нам снова. Потому что в прошлый свой приезд они все время размахивали российскими флагами. И это выглядело как вызов народу.

— Но ведь мы не враги, Вахтанг Константинович. И «Ночные волки» наверно приезжали без оружия. Уже не так страшно…

— А вы представьте, что в Москву приедут десятки наших байкеров, станут ездить по улицам и размахивать грузинскими флагами. Им моментально обломают ноги…

Я против того, чтоб не приезжали. Но — плохой сценарий написали для России по отношению к Грузии. У Путина плохие советники-сценаристы, это я вам киношным языком говорю. А когда ты снимаешь кино по плохому сценарию, то переделать его потом бывает очень трудно. Ты уже становишься заложником ситуации.

— Вы поете: «Мои года — мое богатство». Это всегда так? Или с какого-то возраста года перестают быть богатством и становятся обузой?

— Обузой, к сожалению. Хорошо помню тот день, когда утром, умываясь и причесываясь перед работой, я не узнал себя в зеркале. Там вдруг появилось другое лицо. Мне было тогда 76 лет.

И вот с тех пор это лицо на меня смотрит… Иной человек, абсолютно. Моя мама говорила: «Старость — не радость, а большая гадость». Я раньше не понимал ее слов. А теперь, когда беру дома записную книжку, листаю страницы, вижу телефонные номера, то вдруг понимаю, что этих людей уже почти никого не осталось. И начинаю их вычеркивать… Вот что самое страшное.

— Но ведь в душе человек все равно остается самим собой…

— Может быть, я ошибаюсь, но думаю, что человек становится самим собой именно в возрасте где-то после 50-ти лет. Он уже все понимает и по-другому на все смотрит.

— Вы противитесь возрасту или принимаете все как есть?

— Я думаю, что мужику надо сохранять в душе мальчишество: того пацана, которым он когда-то был, и максимально продлевать ему жизнь. Это главное правило. Просто иногда уже не хватает сил продолжать быть пацаном…

До сих пор езжу на гастроли — это постоянные перелеты. Врачи удивляются: как я так могу? Но я знаю, что если слягу, то уже не встану. И поэтому сейчас у меня все нормально, и дай Бог, чтобы так было.

Вообще, самый главный человек там «наверху», в небесах, все знает — сколько кому жить. И значит об этом думать не надо. Он решит все за нас.

— Вы исполняете песню под названием «Где-то там, далеко». Там замечательные слова…

— Да, и там моя музыка. Эта песня стала супершлягером… (читает):

«Где-то там, далеко,
Где кончается дождь,
Так размыты пути,
Ни за что не пройдешь...»

Это баллада о том, что где-то, наверное, все-таки существует рай, в котором никто никого не убивает, где не стреляют и не взрывают детей... В конце песни я говорю, что знаю, где это место, но одному мне там делать нечего, и поэтому в свое время я вас всех туда с собой заберу…

«Где-то там далеко, где роса, как вино,
Этот солнечный край я найду все равно...
И любовь, и друзей — всех с собою возьму,
Потому, что без них мне и рай ни к чему».

Человек живет надеждой, потому что больше ему ничего не остается.

— Вы и сейчас верите в то, что есть такое место?

— (задумывается и продолжает после паузы) Недавно у меня скончался очень близкий друг. Мы дружили семьями много лет. Нас с ним называли «бригада», потому что мы были заядлыми рыбаками. Теперь я уже не езжу на рыбалку один — без него мне не интересно... Недавно его друзья собрались сделать о нем книгу воспоминаний. Его супруга, дочь известного грузинского художника, позвонила моей жене и сказала: «Пусть Буба что-нибудь о нем напишет».

Я сидел, думал, а потом говорю: «Я тоже туда пойду, в то место, где он сейчас находится. И когда мы с ним встретимся, то обязательно, наверно, он меня возьмет на рыбалку. Мы будем ловить в раю золотых рыб, а потом накроем там стол, приготовим рыбные блюда, позовем всех наших друзей, которые переселились туда раньше нас, и поднимем первый тост — за тех, кто остался у нас дома, на Земле, чтобы они жили долго».

Нормальный человек должен в это верить — что все будет хорошо. Но если он сам не будет шевелить руками и мозгами, то будет плохо. Надо думать друг о друге, помогать близким, дарить им цветы и петь песни. Тогда и жизнь, наверно, постепенно переменится.

— Наверное, в вашей записной книжке появляются и новые адреса, новые близкие люди…

— Да, конечно! Молодежи, например, очень много. Мои внуки так подросли, что их товарищи уже стали моими друзьями (смеется). Это эликсир молодости.

— Как вы себя сейчас чувствуете?

— Здоровье уже, конечно, не то. С почками проблема (после перенесенного воспаления легких Кикабидзе получил серьезное осложнение на почки — прим. Росбалта). Но, слава Богу, придумали такую машину, огромную, как шкаф, которая чистит кровь. И через день по четыре часа я должен лежать с двумя огромными иглами в вене. Очень надоело все это, но — ничего не поделаешь, судьба.

— Удается пить хорошее вино при таком графике?

— Когда сажусь за стол, то немного пью, да. Мои домашние, конечно, сопротивляются этому, а я говорю им: «Не волнуйтесь, все в порядке». Но не вино пью, а водку.

— Ну, раз водку, значит, точно вернетесь на гастроли в Россию…

— Там, в России, я и научился ее пить.

rosbalt.ru